История старая, обыкновенная и ничего нового не сообщающая

Есть такие архетипические истории, которые сразу дают понять, как обстоит дело. Эта история из 18 века, но, как мне кажется, она удивительно точно обрисовывает российское государство и отношения его с людьми, в том государстве по несчастью обретающимися, а также и самих людей, в государстве имеющих опору.

Итак, в московском университете в 90-х годах восемнадцатого столетия преподавал немецкий профессор, преподавал он, скажем так, филологию - был доктором философии и словесных наук, читал курс античных древностей на латыни, рассказывал москвитянам о Горации и Цицероне, о римской истории и произведениях литературы. Смешной этот немец любил московский университет и новое своё отечество, нутром своим немецким был он последователем новой критической философии Канта, учил самопроизвольно русский язык и мечтал обратиться к студентам по-русски, то есть лекции читать по-русски, ну а пока, в соответствии с предметом, читал по-латыни, а звали его Мёльман. Иоганн, конечно, тут уж без выбора.

И вот, читаючи себе несколько лет эту самую римскую историю и античную словесность, почтенный профессор поехал как-то с визитом к московскому митрополиту Платону. Ну, крупный церковный деятель, просвещение народное, туда-сюда. Немец ведь по природе честен, он и поехал. И с тем Платоном разговаривал, и ему, тому Платону, рассказал, что религия, по его, мёльманову убеждению, должна находиться в пределах разума, что веровать надо не чувством каким подколодным, не сверх возможного, а строго по научному и рациональному познанию, которое ученые мужи себе понимают. Такой, значит, должна быть вера христианская, ляпнул Мёльман. Митрополит Платон кротко его увещевал, что чушь он городит, что вера основана на Слове Божием и Предании Св. отцов, а не на разуме немецком. Мёльман спорил и отстаивал свои немецкие взгляды, Бог ему судья. Ну и уехал домой с визита. Причем с точки зрения самого профессора всё было прекрасно и совершенно нормально - он приехал к церковному местному иерарху, поговорил с ним на латыни, они обменялись мнениями по вопросам философии и религии, не согласились, что естественно даже, ну и чудесно.

А митрополит Платон нашел несколько случаев рассказать разным людям, что немец-то студентов российских учит не по христианскому обычаю и опасен этот его взгляд, вере противоречащий, вот беда-то какая. Тут же куратор Московского университета Херасков созвал коллегию старших профессоров и вызвали туда Мёльмана - чтобы внушить ему и вообще дело рассудить. Немец на коллегию явился и стал спорить, немецкая душа. Он утверждал, что все его высказывания в самом деле имели место и он искренне так думает (вот ведь бред, да?). Ему Херасков добром говорил, чтобы он в лекциях своих до нравов и религии не касался. А Мёльман - что, читаючи античную риторику и историю, не может он не касаться предметов нравственности и веры и долгом своим почитает взгляды свои на этот предмет донести до слушателей.

Херасков со профессорами тут же и приняли единственно верное решение - уволили профессора за развратные мысли из университета с тем, чтобы он в 24 часа покинул университетское здание - он там ведь жил, другого-то места у него не было. Мёльман совершенно ошалел. Он ничего подобного не думал и не подозревал, он полагал, что высказывает свои мысли, что его спрашивают в пределах его специальности, как следует читать античную риторику - и вдруг - крах всего, уволен, денег нет, жилья нет, языка нет, куда теперь и что вообще происходит, что за дела? Мёльман пошел к митрополиту выяснять, что его не так поняли и он просто объяснял, как европейская наука считать по этому предмету может и он только лишь придерживается взглядов принятых... Платон его выслушал, посочувствовал по-человечески горю, но сделать ничего не мог - уволен значит уволен, чего тут, лишён должности. Делать нечего, профессор собрал свои пожитки и двинул в Петербург - чтобы у матушки-императрицы найти управу на несправедливость, ведь не может же быть, чтобы это взаправду.

Он уехал в Питер, а оттуда прискакал уж курьер - что взять его под арест и в Петербург препроводить на предмет выяснения всего дела о смущении нравственности российских студентов. А он и сам в Петербург явился, и его взяли в оборот да и в тюрьму. Вещички конфисковали при таком деле, да что там у него - одни увязки книг, и ничего больше не выслужил. Дело пошло по инстанциям, в Тайную канцелярию - а кому ещё такие дела ведать надлежит? Обвинение-то получается серьёзное. Посидел профессор в тюрьме, врут, что пытали его там, а если и не пытали - то пугали. Однако как бы там ни было, а тронулся профессор умом в заключении. Слаб стал и безнадёжен. В конце концов дело дошло до Екатерины и верховная власть приняла гуманное и справедливое решение - профессора освободить, дело прекратить и выслать немца нафиг за границы государства российского, чтоб больше он тут не отсвечивал, раз такой идиот.
И двинули ополоумевшего профессора, прямо из тюрьмы, слабого, как котёнок, на запад, в никуда - и в окрестностях Кёнигсберга он в той дороге скончался от слабости. Умер Мёльман.

Каменные пальцы государства даже и милостью своей в слизь растирают пришедшихся под них живых людей.

И вот сейчас, как и сто и двести лет назад я слышу: цель школы - подготовить хороших граждан государства. Цель университета - выпускать специалистов, пригодных для работы в государстве. Развитие наук необходимо для успешного развития государства. Вокруг споры. ЕГЭ губит наше образование. ЕГЭ - спасение от коррупции. Только Болонская система... Именно Болонская система и губит. Советское образование было отличным, первым в мире. Оно было кошмарным. Ну не надо резко, гуманитарное кошмарное, а точные и естественные... Но ЕГЭ - кошмар! Учат истории церкви, прыгать через козла, а как же Пушкин?

И я вспоминаю историю профессора Мёльмана и думаю: а может, не надо сложно, а попросту? Все спорящие меж собой и проклинающие друг друга - в одном лагере. Они все между собой согласны и просто делят добычу. Весь их спор основан на том, что они уверены - должна быть единая государственная программа, государство должно управлять образованием и, захватив этот огромный кусок человечины, все эти люди теперь делят - кому надо ЕГЭ, кому Пушкина кусок, кому математику пораньше, кому английский основным языком.

Пустяки это всё и все спорящие ровно в одну цену. Государству должно быть запрещено касаться этой области - и спорить не о чем. Хотите кусок Пушкина? Кусайте и идите. Хотите военную подготовку, математику и программирование? Ради Бога. Берите сто порций. Делайте что хотите. О программах, часах и прочем рассуждать могут только учителя, ученики и их родители, а если речь о студентах - то только учителя и студенты. Прочие в этот разговор ничего вставить не могут.

Конечно, это современности против шерсти. Успехи наук сейчас стоят на государственном финансировании и поддержке. Образование оплачивается в значительной мере государством, нравственность тоже оплачивается государством. Я понимаю. Но тут уж надо выбирать. Либо Мёльман, либо споспешествование пользе наук.

Источник

Нравится

Похожие статьи: